Дом у Русалочьего ручья - Страница 3

Фиби знала, что его холодные серые глаза устремлены на нее, и это окончательно вывело ее из себя. Она потеряла самообладание и, схватив один из потрепанных чемоданов, швырнула его дочери.

— Берд, возьми это, мы уходим! Скажи Мерфи, как тебе приятно было с ним познакомиться.

— Мама!

Отчаянное дерганье дочки ее за шорты не могло остановить стремительный спуск Фиби вниз с чемоданами, но тоненький, полный отчаяния голосок заставил ее замереть на месте.

— Мамочка, ты же говорила, что нам некуда идти! Ты же так сказала!

— Заходите в дом, — произнес Мерфи со вздохом.

Похоже, манера непрерывно вздыхать оказалась заразной, как ветрянка.

— Думаю, нам не стоит откладывать до следующего твоего приезда важный для нас обоих разговор. — Связка ключей зазвенела у него в руках. — Да и малышка, должно быть, проголодалась.

— О-очень проголодалась! — Френсис Берд одарила его лучезарной улыбкой. — У тебя есть желе? Я люблю красное, из персиков.

— Нет, красного желе у меня нет. — Мерфи открыл наконец дверь и широко распахнул ее. — Банан сойдет, или не переживешь?

— Переживу, — отозвалась девочка и проскользнула в дом. — Мама говорит, что Макаллистеры переживут все.

С мыслью о том, что она действительно должна держаться, как и подобает представителю семьи Макаллистер, Фиби решительно шагнула к дверям. Нет, в настоящий момент она не сможет позволить себе быть слишком гордой. Не сейчас. Ее ярость растаяла, уступив место страху, который терзал ее последние несколько недель. Она поежилась, встретив внимательный взгляд Мерфи.

— Добро пожаловать в мой дворец.

Его низкий, немного ироничный голос заставил ее сердце учащенно забиться.

— Ладно, не надо. Я знаю, чем заканчиваются сказки.

— Конечно, знаешь. Ты ведь такая умная женщина, да и образованная к тому же. — С коротким насмешливым кивком он пропустил ее вперед, потом вошел сам и закрыл дверь. — И тем не менее, ты рискнула войти, мисс Неуловимая Фиби?

Ответив ему вежливой улыбкой, она оглядела комнату, заставленную картонными коробками. Да, сейчас, конечно, не до гордости, но и показывать ему, в каком она действительно ужасном положении, тоже ни к чему. Кивнув в сторону пыльных коробок, набитых компакт-дисками, Фиби проговорила:

— Очень мило! Это, кажется, называется дизайном в стиле минимализма? Что ж, в этом чувствуется своеобразный шарм… Но, Мерфи, кажется, ты уже два года здесь живешь?

Он стоял так близко, что почти касался ее своим телом, а его дыхание щекотало ей сзади шею.

— Так ты следила за мной?

— Нет, просто прочитала обратный адрес на твоих рождественских поздравлениях. — Стараясь скрыть смятение, она ринулась в лабиринт из коробок. — У тебя что, вообще нет мебели?

— Есть. Кровать. — Он сверкнул ленивой белозубой улыбкой. — Может, я не могу позволить себе ничего лишнего.

Именно эта улыбка в прежние годы сводила с ума всех девчонок. — Мерфи больше ничего не нужно было делать, только улыбнуться, чтобы все длинноногие и длинноволосые красавицы вешались ему на шею. Как пчелы, слетающиеся на упоительный аромат цветка, красотки всех мастей окружали его возбужденным роем, где бы он ни появлялся.

— Нет даже никакого дивана? И телевизора нет? Даже стула нет? — Она в изумлении покачала головой.

— А если мне это не нужно? Я простой парень, и вкусы у меня простые.

Улыбка пропала с его лица, но в глазах зажглись озорные, опасные искры, словно на дне двух озер, засветились потаенные лучи солнца. Фиби почувствовала, что у нее дрожит под коленками. С усилием взяв себя в руки, она приказала себе не думать о прошлом и вернуться в настоящее.

— Не раздражайся, пожалуйста, — сказала она. — Не может быть, чтобы у тебя не было денег купить хоть какую-то мебель.

Запрокинув голову, она осмотрела высокие перекрытия потолка, потом великолепный сосновый паркет на полу. Как можно было довести такой прекрасный дом до столь омерзительного состояния?

— Мерфи, — начала она тем терпеливым тоном, каким разговаривала с Френсис Берд, когда та еще лежала в коляске, — я знаю, сколько стоят такие старые дома. А этот, к тому же, просто в отличном состоянии!

— Еще бы, я сам его отремонтировал.

— Да, и, надо думать, делал для себя. А живешь, как турист. Будто тебе завтра уезжать. По-моему, ты даже не распаковал свои вещи.

Не дожидаясь ответа, она подошла к арочному проему, ведущему на кухню, и замерла в восхищении.

— Ой, Мерфи! Какая красота!

Низкие ячеистые перекрытия из дуба и сверкающая латунь кухонной утвари придавали помещению поистине сказочный вид.

— Да здесь у тебя, прямо как…

— Как у твоих родителей. — Он подошел к ней и, обняв, прижал к себе таким естественным и простым жестом, что Фиби охватило блаженство. Настоящее счастье стоять рядом с ним…

— И как в твоем доме тоже.

Она не хотела плакать, ни в коем случае! Однако радостное сверкание посуды и ощущение домашнего уюта заставили ее вспомнить, как давно она нигде не чувствовала себя покойно. Как дома!

— Он всегда останется и твоим домом тоже, Мерфи.

— Твои родители были хорошими людьми. — Он отошел от нее и направился к огромному холодильнику. — Они дали мне…

Он не договорил, и сердце у нее сжалось. Значит, ему все еще очень больно говорить об этом.

— Они дали тебе дом, Мерфи. Они любили тебя. — Ей тоже тяжело было говорить о родителях, о прошлом. Если она не перестанет плакать, то не сможет сделать то, что задумала и должна осуществить. — Мама и папа тебя любили, ты прекрасно знаешь это.